Свою первую сонату, посвященную великому учителю и кумиру Д. Д. Шостаковичу, Борис Тищенко начал писать еще студентом в 1957 году. Многие годы спустя он вернулся к этому сочинению, переработав первую часть и дописав еще три, превратив когда-то начатый опус в концептуальное произведение, объединенное общей символической идеей — во всех частях цикла скрыта монограмма Шостаковича DSCH.
Соната «говорит» на множестве языков. В первой части — серьезной, самоуглубленной — проглядывает и прокофьевский авангардизм, и некий футуристический импрессионизм. Вторая часть несколько «заземляет» серьезность первой (в основе ее — фокстротно-джазовая стилистика, отстранение в легкий жанр). Медитативная третья звучит очень своеобычно, по музыке напоминает письмо нововенцев — словно «приглаженная» пуантилистическая техника, «наложенная» на красочную гармонию. И вся эта красочность неожиданно модулирует в «сложную простоту» — окончание части неожиданно приобретает некую философскую возвышенность. Финал сонаты более традиционен — сжатый, компактный, по своему настроению он отсылает к началу сонаты. Мощно звучит символическая музыкальная монограмма, сменяемая то бурным виртуозным течением, то подобием некой гротескной танцевальности.